Анализ стихотворения Пушкина А. С. "Туча". Стихотворение - Туча - (- Последняя туча рассеянной бури -) - стихи А Анализ стихотворения Пушкина «Туча»
Последняя туча рассеянной бури! Одна ты несешься по ясной лазури, Одна ты наводишь унылую тень, Одна ты печалишь ликующий день. Ты небо недавно кругом облегала, И молния грозно тебя обвивала; И ты издавала таинственный гром И алчную землю поила дождем. Довольно, сокройся! Пора миновалась, Земля освежилась, и буря промчалась, И ветер, лаская листочки древес, Тебя с успокоенных гонит небес.
Свежий день после грозы. Лишь задержавшаяся, почему-то, на небе туча «наводит унылую тень». Стихотворение «нетерпеливое»: и поэт, и природа, словно ждут, когда небо станет чистым, туча скроется за горизонтом.
Интересно построение стихотворения. В первом катрене поэт точно укоряет тучу за то, что она еще не скрылась, нагоняя тоску и воспоминания о минувшем ливне. Во втором четверостишии автор вспоминает минувшую грозу, когда земля жадно глотала живительную влагу, когда ослепительно сверкала молния, звучали раскаты грома… Когда эта туча была в расцвете своего могущества. В последних четырех строках поэт обращается к туче, говорит, что ее время прошло и призывает скорее скрыться с глаз.
Дружище специально для тебя мы делаем этот проект, чтобы тебе было удобно учить стихи! Будем рады отзывам...
00:52
Последняя туча рассеянной бури! Одна ты несешься по ясной лазури, Одна ты наводишь унылую тень, Одна ты печа...
ТУЧА
Последняя туча рассеянной бури!
Одна ты несешься по ясной лазури,
Одна ты наводишь унылую тень,
Одна ты печалишь ликующий день.
Ты небо недавно кругом облегала,
И молния грозно тебя обвивала;
И ты издавала таинственный гром
И алчную землю поила дождем.
Довольно, сокройся! Пора миновалась,
Земля освежилась, и буря промчалась,
И ветер, лаская листочки древес,
Тебя с успокоенных гонит небес.
(А.С.Пушкин, 1835г)
Разминка:
В8- Как называется приём «очеловечивания» явлений природного мира, к которому прибегает А.С.Пушкин, рисуя образ «последней тучи рассеянной бури»?
В9- Назовите художественный приём, основанный на противопоставлении разнородных явлений («унылая тень»- «ликующий день»).
В10- Назовите художественное средство, представляющее собой образное определение, которое многократно используется в стихотворении и усиливает эмоциональное звучание образов («ясная лазурь», «алчная земля», «унылая тень» и т.п.)
В11- Каким термином обозначают стилистический приём, заключающийся в одинаковом начале каждой строки («Одна ты несешься по ясной лазури,// Одна ты наводишь унылую тень,// Одна ты печалишь ликующий день…»)?
В12- Определите размер, которым написано стихотворение «Туча».
Ответы:
В8- олицетворение
В9- антитеза
В10- эпитет
В11- анафора
В12- амфибрахий
Идейный уровень(для этого стихотворения больше всего подходит первое клише)
Характеристика образов
Каков философский смысл стихотворения А.С.Пушкина «Туча»?
^ Пример сочинения по этому вопросу на 4 бала(с частичным использованием клише):
В данное произведение А.С.Пушкин вложил особый философский смысл. Стихотворение «Туча» можно рассматривать, как размышление о прошлом и будущем. Образ тучи олицетворяет последний «пережиток прошлого». Это раскрывается через такие изобразительно-выразительные средства, как эпитет: «унылая тень», «алчная земля», «таинственный гром»; олицетворение: «одна ты(туча) наводишь унылую тень». Так же автор использует антитезу(«унылая тень»- «ликующий день»), с целью противопоставления прошлого и будущего.
ПАМЯТНИК
Я памятник себе воздвиг чудесный, вечный,
Металлов тверже он и выше пирамид;
Ни вихрь его, ни гром не сломит быстротечный,
И времени полет его не сокрушит.
Так! - весь я не умру, но часть меня большая,
От тлена убежав, по смерти станет жить,
И слава возрастет моя, не увядая,
Доколь славянов род вселенна будет чтить.
Слух пройдет обо мне от Белых вод до Черных,
Где Волга, Дон, Нева, с Рифея льет Урал;
Всяк будет помнить то в народах неисчетных,
Как из безвестности я тем известен стал,
Что первый я дерзнул в забавном русском слоге
О добродетелях Фелицы возгласить,
В сердечной простоте беседовать о боге
И истину царям с улыбкой говорить.
О муза! возгордись заслугой справедливой,
И презрит кто тебя, сама тех презирай;
Непринужденною рукой неторопливой
Чело твое зарей бессмертия венчай.
(Г.Р.Державин, 1795)
Разминка:
В8- К какому жанру относится стихотворение Г.Р.Державина «Памятник»?
В9-Укажите название литературного направления, которое возникло в России во 2-ой четверти 18 века и нашло воплощение в творчестве Г.Р.Державина.
В10- Назовите образ античной мифологии, являющийся в стихотворении Г.Р.Державина «Памятник» символом поэтического вдохновения.
В11- Какой вид тропа, основанный на переносном значении слова по сходству, использует Г.Р.Державин для создания высокой художественной образности в словосочетаниях «полёт времени», «заря бессмертия»?
В12- Определите размер, которым написано стихотворение Г.Р.Державина «Памятник».
Ответы:
В9- классицизм
В11- метафора
Вопросы для анализа стихотворения с клише, помогающие сформировать ответ в задании С3, С4. Отвечаем на вопрос и составляем 1-2 предложения. Если есть проблема в формулировании, используем клише(если проблем нет, то соответственно отвечаем своими словами). На правильно составленные предложения я буду ставить плюсы. Как ответим на вопросы- приступим к написанию сочинения.
Определите тему стихотворения (философская, любовная, пейзажная, тема поэта и поэзии и т.д.)
Идейный уровень
Истолкование названия
Изобразительно-выразительные средства. Тропы. (указывая троп на месте троеточия используем цитирование, например: метафора- «заря бессмертия»)
Изобразительно-выразительные средства. Стилистические фигуры (повторы, риторический вопрос, восклицание, антитезы и т.д.). Так же, указывая стилистическую фигуру, используем цитирование.
Изобразительно-выразительные средства. Поэтическая фонетика(аллитерация, ассонанс, анафора, эпифора и т.д.). Лексические средства выразительности(синонимы, антонимы, неологизмы, архаизмы и т.д.). Используем цитирование.
Стихотворения русских поэтов, которые схожи по теме с «Памятником» Г.Р.Державина(Называем авторов и названия стихотворений)
Что объединяет названые вами стихотворения с произведением «Памятник» Г.Р.Державина? В чём их различия? (аргументируем свою точку зрения цитатами)
Задание С3. Напоминаю- объём сочинения 5-10 предложений. Использование терминов обязательно, не менее 5-ти(Слова «произведение», «лирический герой», «образ», «тропы» и тд считаются как термины). Стараемся не допускать речевых ошибок. Если тяжеловато сформулировать свою мысль, используем, если подходят, некоторые предложения, составленные нами ранее, и клише.
С3- В чём, по мысли Г.Р.Державина, заключается истинная награда для поэтического таланта?
^
С3- В стихотворении «Памятник» Г.Р.Державин размышляет над темой поэта и поэзии. Автор считает, что высшей наградой для поэтического таланта является память, «бессмертие» творений поэта. Само название «Памятник» олицетворяет что-то вечное и возвышенное. Уверенность поэта в своём бессмертии и в бессмертии человеческого слова раскрывается в стихотворении через такие изобразительно-выразительные средства, как метафора: «полёт времени», «заря бессмертия». Чтобы показать свои заслуги, автор использует гиперболу: «Я памятник себе воздвиг чудесный, вечный, металлов твёрже он и выше пирамид».
С4- Какие русские поэты разрабатывали в своём творчестве тему поэта и поэзии, и как с ними можно соотнести стихотворение Г.Р.Державина?
^ Пример сочинения на эту тему на 4 балла(с частичным использованием клише):
С4- В своей лирике к теме поэта и поэзии так же, как и Г.Р.Державин, обращались А.С.Пушкин и М.Ю.Лермонтов. Авторы через свои стихи пытались ответить на вопрос: «В чём же истинное предназначение поэта?». Стихотворение «Памятник» А.С.Пушкина можно соотнести с «Памятником» Г.Р.Державина. С первой строфы эти произведения схожи по настроению и мыслям автора: «Я памятник себе воздвиг чудесный, вечный»(Г.Р.Державин), «Я памятник себе воздвиг нерукотворный»(А.С.Пушкин). Так же, эти стихотворения имеют общие черты со «Смертью поэта» М.Ю.Лермонтова. Все они говорят о назначении поэта и бессмертности его лирики. Это отражается в таких строках: «Угас, как светоч, дивный гений»(М.Ю.Лермонтов), «Чело моё зарёй бессмертия венчай»(Г.Р.Державин), «В мой жесткий век восславил я свободу»(А.С.Пушкин).
Я не люблю иронии твоей.
Оставь ее отжившим и не жившим,
А нам с тобой, так горячо любившим,
Еще остаток чувства сохранившим -
Нам рано предаваться ей!
Пока еще застенчиво и нежно
Свидание продлить желаешь ты,
Пока еще кипят во мне мятежно
Ревнивые тревоги и мечты -
Не торопи развязки неизбежной!
И без того она не далека:
Кипим сильней, последней жаждой полны,
Но в сердце тайный холод и тоска...
Так осенью бурливее река,
Но холодней бушующие волны...
(Н.А.Некрасов)
Разминка:
В8- Из второй и третьей строф стихотворения выпишите в неопределённой форме глагол, повтор которого указывает на сохранение живого чувства в отношениях героев.
В9- Напишите название средства художественной выразительности, передающего эмоциональное отношение автора к различным жизненным явлениям(«ревнивые тревоги», «тайный холод»).
В10- К какому роду литературы относится стихотворение Некрасова «Я не люблю иронии твоей»?
В11- К какой из жанровых разновидностей лирики традиционно относится стихотворение Некрасова «Я не люблю иронии твоей»?
В12- Определите размер, которым написано стихотворение «Я не люблю иронии твоей».
Ответы:
В8- кипеть
В9- эпитет
В10- лирика
В11- любовная
Вопросы для анализа стихотворения с клише, помогающие сформировать ответ в задании С3, С4. Отвечаем на вопрос и составляем 1-2 предложения. Если есть проблема в формулировании, используем клише(если проблем нет, то соответственно отвечаем своими словами). На правильно составленные предложения я буду ставить плюсы. Как ответим на вопросы- приступим к написанию сочинения.
Определите тему стихотворения (философская, любовная, пейзажная, гражданская и т.д.)
Действия и состояния(глаголы-проблемы)
Изобразительно-выразительные средства. Тропы. (указывая троп на месте троеточия используем цитирование, например: метафора- «заря бессмертия»)
Изобразительно-выразительные средства. Стилистические фигуры (повторы, риторический вопрос, восклицание, антитезы и т.д.). Так же, указывая стилистическую фигуру, используем цитирование.
Стихотворения русских поэтов, которые схожи по теме с произведением «Я не люблю иронии твоей» Н.А.Некрасова(Называем авторов и названия стихотворений)
Что объединяет названые вами стихотворения и произведение «Я не люблю иронии твоей» Н.А.Некрасова (аргументируем свою точку зрения цитатами)
С3- В чём драматизм звучания любовной темы в данном стихотворении?
^ Пример сочинения на эту тему на 4 балла(с частичным использованием клише):
В данном стихотворении Н.А.Некрасов показал трепетную любовь и неизбежность завершения отношений между лирическим героем и его возлюбленной. В этом и заключается драматизм произведения «Я не люблю иронии твоей». Для отображения внутреннего состояния лирического героя автор использует изобразительно-выразительные средства. Например, такой троп, как эпитет: «ревнивые тревоги и мечты», «развязки неизбежной», «тайный холод и тоска», «бушующие волны». Так же для яркого изображения чувств лирического героя автор использует риторическое восклицание: «Нам рано предаваться ей!», «Не торопи развязки неизбежной!». Этот приём обозначает крик души влюблённого, как последний зов к любимой.
С4- Кто из русских поэтов близок Н.А.Некрасову в изображении сложных отношений между мужчиной и женщиной, и почему?
^ Пример сочинения на эту тему на 4 балла(с частичным использованием клише):
Так же, как и Н.А.Некрасов, сложные отношения между мужчиной и женщиной в своих стихотворениях изображали С.А.Есенин и А.С.Пушкин. В произведении «Я вас любил» А.С.Пушкин показал неразделённую любовь и чувства лирического героя, который испытывает и радость, и мучение. Трёхкратное повторение слов «Я вас любил» играет большую роль в создании эмоциональной напряжённости. Такой же тип отношений изображает в своём стихотворении «Письмо к женщине» С.А.Есенин. Строки «Готов идти хоть до Ла-Манша. Простите мне.. Я знаю: вы не та- живёте вы с серьёзным, умным мужем; что не нужна вам наша маета, и сам я вам ни капельки не нужен»- передают всю трагичность неразделённой любви. Эти стихотворения А.С.Пушкина и С.А.Есенина можно соотнести с произведением Н.А.Некрасова, всех их объединяют эмоции лирического героя и одинаковый сюжет- грустная развязка сложных отношений между мужчиной и женщиной.
Сжала руки под тёмной вуалью...
"Отчего ты сегодня бледна?"
Оттого, что я терпкой печалью
Напоила его допьяна.
Как забуду? Он вышел, шатаясь,
Искривился мучительно рот...
Я сбежала, перил не касаясь,
Я бежала за ним до ворот.
Задыхаясь, я крикнула: "Шутка
Всё, что было. Уйдешь, я умру".
Улыбнулся спокойно и жутко
И сказал мне: "Не стой на ветру".
(А.А.Ахматова)
Разминка:
В8- Какое средство изобразительности использует поэт? («Оттого, что я терпкой ПЕЧАЛЬЮ НАПОИЛА его допьяна»)
В9- Как называется вопрос, который задаётся не с целью получения ответа, а с целью вовлечения читателя в рассуждение или переживание («Как забуду?»)?
В10- Для усиления эмоционального и смыслового содержания стихотворения А.А.Ахматова использует повтор группы слов в начале нескольких строк («Я СБЕЖАЛА, перил не касаясь, Я БЕЖАЛА за ним до ворот»). Как называется этот приём?
В11- Из приведённого ниже перечня выберете три названия художественных средств приёмов, использованных поэтом в третьей строфе данного стихотворения.
2)инверсия
3)эпифора
4)ассонанс
В12- В произведении создана ситуация речевого обращения: «"Шутка всё, что было. Уйдешь, я умру." Улыбнулся спокойно и жутко и сказал мне: "Не стой на ветру"». Как называется форма речи, при которой высказывание, адресованное непосредственно собеседнику, по содержанию ограничивается тематикой разговора и чётко связывается с ситуацией?
Ответы:
В8- метафора
В9- риторический вопрос
В10- анафора
В12- диалог
Вопросы для анализа стихотворения с клише, помогающие сформировать ответ в задании С3, С4. Отвечаем на вопрос и составляем 1-2 предложения. Если есть проблема в формулировании, используем клише(если проблем нет, то соответственно отвечаем своими словами). На правильно составленные предложения я буду ставить плюсы. Как ответим на вопросы- приступим к написанию сочинения
Определите тему стихотворения (философская, любовная, пейзажная, гражданская и т.д.)
Выявление лирического сюжета, переживания лирического героя
«Язык тела»(позы, жесты, мимика героев) и его роль в стихотворении.
Изобразительно-выразительные средства(используем цитирование).
Действия и состояния(глаголы-проблемы). Используем цитирование.
Последняя туча рассеянной бури!
Одна ты несешься по ясной лазури,
Одна ты наводишь унылую тень,
Одна ты печалишь ликующий день.
Ты небо недавно кругом облегала,
И молния грозно тебя обвивала;
И ты издавала таинственный гром
И алчную землю поила дождем.
Довольно, сокройся! Пора миновалась,
Земля освежилась, и буря промчалась,
И ветер, лаская листочки древес,
Тебя с успокоенных гонит небес.
Анализ стихотворения «Туча» Пушкина
Стихотворение «Туча» (1835 г.) является блестящим образцом пейзажной лирики Пушкина. В нем он использует прием олицетворения, обращаясь к туче, как к живому существу. Благодаря этому стихотворение обладает большой выразительностью и художественной красотой.
По поводу скрытого смысла произведения существует две точки зрения. Первая связана с романтическим толкованием образа тучи. Поэты-романтики считали тучи символами житейских проблем и несчастий, которые собираются над головой человека. Сгущение туч означало непосредственную опасность. Буря с громом и молнией символизировала борьбу романтического героя с враждебными силами. Также непогода связывалась с отрицательными эмоциями, захлестывающими душу человека. Но погода – быстро меняющееся явление. На смену буре приходит ясный солнечный день. Так же и человек находит в себе силы, чтобы справиться со своими проблемами. Изгнав из своего сердца страх и ненависть, он вновь испытывает радостные и светлые чувства. В нем просыпаются новые жизненные силы. После прошедшего урагана все человеческие ощущения наполняются особой свежестью восприятия.
Согласно другой точке зрения стихотворение посвящено десятилетию со дня восстания декабристов («рассеянная буря»). Декабристы рассматриваются в качестве необходимого обществу сотрясения. Поэт полностью разделял взгляды восставших, поэтому туча «издавала таинственный гром» и «поила дождем» истосковавшуюся по влаге землю. «Таинственный гром» и «дождь» — идеи декабристов о справедливом общественном устройстве. Они должны были повлиять на человеческое общество («алчную землю»), направить его на правильный путь. Восстание провалилось, и декабристы, подобно тучам, были рассеяны. Общество успокоилось, и вновь воцарилось мнимое благополучие. Идеалы декабристов и их мятеж подверглись осуждению. Пушкин остается верен этим идеалам, поэтому сравнивает себя с последней тучей. Он испытывал неудовлетворение, поэтому среди беззаботного общества («ликующий день») казался странно и подозрительно задумчивым («наводишь унылую тень»).
Независимо от того, какой смысл вкладывал в стихотворение сам Пушкин, оно является прекрасным произведением, посвященным природе. Кроме олицетворения поэт удачно применяет антитезу, противопоставляя картину грозной бури спокойному дню. Очень ярко выглядит образ именно последней тучи, которая становится пограничным явлением между двумя противоположными состояниями природы.
Глава 10. ПОСЛЕДНЯЯ ТУЧА РАССЕЯННОЙ БУРИ
Концы с концами должно свесть.
Князь П. А. Вяземский
Поездкой на почтовых в Тамбовскую губернию в 1838 году Американец открыл заключительный этап своей жизни. Долгий период его относительного затворничества, вызванного болезнью Сарры и собственной хворью, остался в прошлом. Граф Фёдор Иванович Толстой, «седой как лунь старик» , на несколько лет вновь превратился в человека поступка, публичного и не всегда однозначного.
Вернувшийся из ссылки отставной подполковник и заядлый картёжник А. А. Алябьев надумал жениться. Его избранницей была Екатерина Александровна Офросимова, тридцатисемилетняя вдова. Венчание композитора происходило 20 августа 1840 года в селе Рязанцы Богородского уезда, в тамошней церкви Святой Троицы. Сохранилась соответствующая запись в церковной метрической книге, благодаря чему нам теперь известно, что поручителями со стороны жениха выступили корнет Н. И. Иохимсен и… «полковник граф Фёдор Иванович Толстой» . Американец оказался в сельском храме отнюдь не случайно: он издавна водил игрецкое знакомство с автором знаменитого «Соловья». К тому же наш герой был, что называется, «должником» Алябьева: ведь шедший под венец Александр Александрович однажды сочинил душевный романс «Роза» на стихи графини Сарры Толстой.
После смерти дочери граф вообще зачастил в храмы. Горюя, он ещё ближе подошёл «к убеждению в християнстве» . При этом он, как многие даровитые люди, искал Божество преимущественно умом, интеллектуальным усилием - и поверял религиозные спонтанные порывы философическим скепсисом, мудрованием.
Характерные тому подтверждения имеются, в частности, в дневнике В. А. Жуковского за 1841 год. Так, 30 января пребывавший в Москве поэт записал: «У меня почти всё утро Толстой <…>. Замечательное слово Толстова: я понимаю, как можно любить своих врагов, но не понимаю, как можно любить Бога» . А 23 февраля, после визита к Американцу, В. А. Жуковский зафиксировал следующую тираду пытливого хозяина: «Его изъяснения грехопадения: Адам уже до падения пал. Зрелище коров прельстило его» .
От современников не укрылось воцерковление нашего героя. О том, что Толстой-Американец обернулся в преклонные лета «христианином», писал, в частности, А. А. Стахович .
Мемуаристка М. Ф. Каменская настаивала: «Фёдор Иванович сделался мало того что богомолен, а просто ханжой» .
А Лев Толстой в разговорах с близкими и вовсе утверждал, что его дядюшка «к старости так молился, что колени и руки себе ободрал» .
Он обитал преимущественно в деревне, в не надоедавшем ему Глебове, но регулярно наведывался в древнюю столицу и подолгу оставался в городе. (Жительствовал тогда граф в Басманной части, неподалёку от церкви Трёх Святителей, в собственном доме .)
В Москве отставной полковник посещал не только родню , театры и Английский клуб, но и жилище полуопального П. Я. Чаадаева на Старой Басманной. Граф высоко ценил общество С. А. Соболевского, П. В. Нащокина, А. П. Елагиной, Ф. Н. Глинки и М. С. Щепкина; общался с «представителями славянских теорий» , то есть со славянофилами; не единожды выступал в различных аудиториях с позиций ревностного апологета «русской партии». Именно с этих позиций наш герой в послании от 23 августа 1844 года мягко упрекнул друга, князя П. А. Вяземского, за эпистолярную бестактность: «Ты уличил народ русской в его несовершенстве, недостатках: мне было больно» .
На людях он вещал, как встарь, умно, смело и ярко - и зачастую по-юношески увлекался, высказывал спорные, а то и крайние суждения. Например, С. Т. Аксаков вспоминал: «Я сам слышал, как известный граф Толстой-Американец говорил при многолюдном собрании в доме Перфильевых, которые были горячими поклонниками Гоголя, что он „враг России и что его следует в кандалах отправить в Сибирь“» .
Свидетельницей другого выступления Американца (отчасти поддержанного Ф. И. Тютчевым) против автора «Мёртвых душ» оказалась Александра Осиповна Смирнова-Россет. 3 ноября 1844 года она оповестила писателя: «У Ростопчиной при Вяземском, Самарине и Толстом разговорились о духе, в котором написаны ваши „Мёртвые души“, и Толстой сделал замечание, что вы всех русских представили в отвратительном виде, тогда как всем малороссиянам дали вы что-то вселяющее участие, несмотря на смешные стороны их; что даже и смешные стороны имеют что-то наивно-приятное; что у вас нет ни одного хохла такого подлого, как Ноздрёв; что Коробочка не гадка именно потому, что она хохлачка. Он, Толстой, видит даже невольно вырвавшееся небратство в том, что когда разговаривают два мужика и вы говорите: „два русских мужика“; Толстой и после него Тютчев, весьма умный человек, тоже заметили, что москвич уже никак бы не сказал „два русских мужика“. Оба говорили, что ваша вся душа хохлацкая вылилась в „Тарасе Бульбе“, где с такой любовью вы выставили Тараса, Андрия и Остапа» .
В филиппиках Американца наличествовала, по всей видимости, и глубоко запрятанная, «нутряная» неприязнь аристократа к худородному, неопрятному и чванливому бумагомарателю. Вышло, похоже, так, что невесть откуда взявшийся и вошедший в моду Николай Яновский-Гоголь стал для графа Толстого одним из одушевлённых символов наступивших пасмурных времён - века торжествующего хамства, хихиканья над святым и книг с базара; века, не шедшего ни в какое сравнение с благородной и ясной эпохой толстовской молодости. Расслышав единственно гоголевский смех над русскостью, Американец возмутился до глубины живой души, - и гнев ослепил Толстого. Обычно проницательный граф оставил без внимания и намёк хохла на «незримые, неведомые миру слёзы», и даже его «бойкую необгонимую тройку».
(На всякий случай скажем, что граф Фёдор Иванович был далеко не единственным хулителем «Мёртвых душ» и прочих произведений Н. В. Гоголя. Против малороссиянина в те годы возвысили голос, прибегая к различной аргументации, и Н. И. Надеждин, и иные авторитетные персоны.)
Патриотические настроения нашего героя, однако, не мешали ему бесперечь - и особенно в переписке - клеймить отечественные пороки и безалаберщину.
К сороковым годам покинули земную юдоль многие друзья Фёдора Ивановича Толстого. Вино и карты тогда тоже почти исчезли из его жизни. Тем не менее последние страницы биографии отставного полковника - четвёртый возраст человека, пора сведения концов с концами - были, как нам представляется, столь же содержательными и динамичными, как и начальные.
По сообщению Ф. В. Булгарина, в 1840 году граф с семейством долго пребывал в Петербурге . Другими источниками данное мемуарное свидетельство пока не подтверждено.
Зато доподлинно известно, что в сороковые годы граф усердно работал над воспоминаниями, где описывал свою жизнь и события, свидетелем и участником коих ему довелось быть.
«В Американце <…> важное движение человека; кажется, он воскрес или воскресает», - писал 20 января 1841 года В. А. Жуковский в дневнике. И уже на следующий день поэт собирался за что-то «искренно критиковать» друга .
Осенью 1838 года, возвратившись из инспекционной поездки в Тамбовскую губернию, граф Фёдор Иванович стал подумывать о публикации сочинений Сарраньки и с этой целью приступил к разбору бумаг дочери.
Воспользовавшись рекомендациями знакомцев, он пригласил в сподручные молодого учителя московской Земледельческой школы Михаила Николаевича Лихонина. В столичных литературных кругах тот был известен как поэт и переводчик; его вирши, критические статьи и переводы время от времени печатались в «Московском телеграфе», «Сыне Отечества», «Московском вестнике» и других периодических изданиях. Особо ценили таланты Лихонина в редакции «Московского наблюдателя»; для этого славянофильского журнала Михаил Николаевич исправно переводил, по его собственному признанию, «все статьи с английского и некоторые с немецкого» .
Именно такой, владеющий языками и не чуждый поэзии помощник и требовался записавшемуся в издатели Американцу.
Граф Фёдор Иванович жёстко настаивал на том, чтобы немецкие и английские стихи графини Сарры Толстой переводились на русский язык не как-нибудь, а буквально, то есть слово в слово, с сохранением всех «стихотворных вольностей», - и М. Н. Лихонин, для приличия подискутировав, уступил отцу поэтессы.
Действовали достигшие взаимопонимания соревнователи довольно быстро и слаженно, - и уже весной 1839 года, вскоре после Пасхи, кропотливая работа по подготовке издания была ими завершена.
Исследование архива покойной дочери явилось для Американца занятием отрадным и печальным одновременно. Минувшее, страница за страницей, проходило перед ним - и там, в опоэтизированном минувшем, его милая чернобровая Сарра была как будто живой. Её чувства и мысли, ранее таимые, теперь обнаружились, стали чувствами и мыслями самого графа Фёдора Ивановича. Проникаясь ими, наш герой, нимало не стыдясь сотрудника, рыдал - и тут же, не успев скомкать и убрать мокрый платок, умилялся и светился от счастья.
Тихая беседа с Сарранькой порою приводила и к «открытиям чу дным». Можно себе представить, как забилось сердце Американца, когда среди прочих произведений графини вдруг нашлось стихотворение на английском языке, посвящённое ему, графу Фёдору Толстому:
Ты часто плакал, родитель мой, и огорчения убелили твои волосы.
Нередко глубокое страдание терзало грудь твою;
нередко надрывалось твоё благородное сердце.
Я сама, твоё родное, нежно любимое дитя, стоила тебе многих слёз,
нанесла твоему сердцу много ран, я, которая милее тебе,
нежели кровь, обращающаяся в твоём сердце…
Это очень походило на обращение с того света - ужель приспело время и родной голос звал его туда?
Стихи и прозаические опыты Сарры Американец аккуратно распределил по двум томам (или частям). В первом поместились переводы завершённых произведений дочери, а в другом - её незаконченные стихи и проза, письма и черновые наброски. Фактически к передаче в типографию было подготовлено полное собрание сочинений графини.
М. Н. Лихонин написал для двухтомника небольшое «Предисловие переводчика», где подверг основательному, весьма профессиональному разбору творчество Сарры Фёдоровны Толстой. Его критика заключалась таким абзацем:
«Но, в оправдание замеченных нами недостатков в сочинениях нашей писательницы, вспомним, что она была русская, но писала на языках иностранных, которые изучила более из книг, нежели из самого быта и образа жизни тех народов, звуками коих выражала свои впечатления и чувства, взлелеянные на милой сердцу родине… Притом ей, ещё столь юной, никогда и не приходило в мысль, что поэтические цветы души её будут благоухать над безвременною её могилой!»
Цензурные разрешения на печатание томов «Сочинений» были даны московским цензором И. М. Снегирёвым 26 мая и 6 июня 1839 года. На шмуцтитулах обеих частей книги издатель расположил стихи В. А. Жуковского, адресованные ему, отцу почившей поэтессы. Первый том открывался «Биографией Сарры», которую составил, по всей вероятности, тоже граф Фёдор Толстой. В конце пронзительного жизнеописания автор пометил: «17-го мая 1839 года» . Полагаем, что это всего-навсего дата завершения работы над очерком, не более того.
Американцу исполнилось тогда пятьдесят восемь лет.
«Сочинения в стихах и прозе гр<афини> С. Ф. Толстой» были быстро и изящно отпечатаны в московской типографии С. Селивановского. Первый том избалованная столичная публика встретила в целом благосклонно. Читательский интерес подогревался и внелитературными факторами: трагической судьбой автора книги и конечно же тем обстоятельством, что отцом несчастной мечтательницы был всем хорошо известный человек - аморальный «ночной разбойник».
Второй же том, отпечатанный совсем мизерным тиражом, достался только «избранному кругу родных и друзей гр<афа> Ф. И. Толстого» .
И тут произошло неожиданное: к Американцу стали обращаться лица, заимевшие первую часть «Сочинений» и желавшие ознакомиться с незавершёнными произведениями юной поэтессы. Так поступил, скажем, Александр Фомич Вельтман (1800–1870), помощник директора Оружейной палаты и уже весьма известный писатель (автор «Странника», «Кощея бессмертного» и других романов). На его комплиментарное письмо граф Фёдор Иванович, «проливая сладкие слёзы», ответил 6 ноября 1839 года:
«Хотя 2-ой том произведений моей дочери печатался единственно для меня, - истинно для меня одного и, может быть, для нескольких человек ближайших родственников, её горячо любивших, но ваш отзыв, столь лестный, красноречивый выражениями и чувством, изъявленной мне в письме вашем на счёт меланхолических мечтаний моей Сарры: даёт мне право, - позволяет, приказывает мне сообщить и сей 2-ой том. В нём нет ничего замечательного в отношении литературном. Нет ничего полного, конченного. Этот весь том в отрывках, - это как бы эмблема кратковременной пролётной её жизни, несовершенной, не полной. Смерть унылым факелом своим осветила это произведение.
Но вы кой-где, в неполной фразе, встретите мысль, полную глубокой тоски, встретите вздох сетующей души - он <…> отдаётца в поэтической душе вашей. Одним словом: простите ослеплению нещастного отца, - тут нет, однако ж, родительской гордости, - нет; я был страстен к моей дочери, но, кажется, без ослепления.
Мне кажется, я вам доставлю удовольствие, сообщив сей 2-ой том. Если же бы в этом и ошибся, то примите его как знак особенного моего сердечного к вам уважения, - примите его как вызов на личное знакомство, которого пламенно желает, милостивый государь, ваш покорный слуга Ф. И. Толстой» .
Позднее Американец свёл-таки знакомство с расположившим его к себе А. Ф. Вельтманом - и общался с писателем в сороковые годы.
Изданный графом Фёдором Ивановичем двухтомник получил высокую литературную оценку сотрудников петербургских «Отечественных записок». И. И. Панаев вспоминал, что от своеобразных произведений Сарры Толстой «был тогда в восторге весь кружок» . Сам В. Г. Белинский назвал графиню «особенно замечательной» среди женщин-писательниц и думал написать рецензию на московское издание, однако так и не осуществил этого намерения. Зато в 1840 году журнал поместил (в № 10) пространную статью М. Н. Каткова «Сочинения в стихах и прозе графини С. Ф. Толстой». Здесь автор очерка, размышляя (среди прочего) о мужском и женском началах суетного мира, пришёл к заключению, что стихи безвременно ушедшей девицы надобно принять за образец (!) сугубо женского поэтического творчества, определяющей сущностью коего является свободное излияние души.
Американцу, которого неотступно преследовала «грусть по Сарре» , читать подобное было приятно. Он не уберёг дочери, но сделал всё от него зависящее, чтобы обессмертить хотя бы её имя.
Тоскуя по Сарре, Фёдор Иванович в какой-то момент потянулся к той, с кем дочь некогда сроднилась душой, - к её деревенской подруге Анне Волчковой, жившей по соседству. «Под влиянием горя, - вспоминала П. Ф. Перфильева, - он увидел в ней вторую Римму (то есть Сарру. - М. Ф.) и полюбил её так сильно, что о моём существовании почти забыл. Он осыпал Тоню (сиречь Анету. - М. Ф.) ласками, деньгами; даже хотел отдать ей имение, и не знаю, как удержался от этой несправедливости. Мне кажется, что этому воспрепятствовала графиня…»
Да, графиня, любимая и ненавистная Дуняша, денно и нощно заступала нашему герою дорогу…
Смерть Сарры лишь на короткое время умирила супругов. Потом, по истечении траурного периода, столкновения Американца с женой возобновились. И возведение чужачки Анеты в фаворитки, разумеется, добавило масла в огонь.
А вскоре подыскался новый повод, и граф Фёдор Иванович с графиней Авдотьей Максимовной в тысячный раз повздорили, - да так, как не ссорились никогда ранее.
Сладить с Авдотьей Максимовной, образумить жёнку главе семейства не удавалось. К каким бы мерам воздействия граф Фёдор Толстой ни прибегал, «предавшаяся ханжеству» цыганка жила по собственному разумению. «Утро проходило у неё в посещении высших духовных лиц, а с рядовыми монахами она обращалась свысока и знакомства с ними не водила, - писала П. Ф. Перфильева, - остальная часть дня проходила в разъездах по магазинам, где покупались редкие и дорогие вещи, совершенно не нужные» .
При этом вещи у графини всегда котировались много выше, нежели люди, домашняя прислуга.
Издевательство Авдотьи Максимовны над хамами и привело к не виданному прежде скандалу.
О нём сообщила П. Ф. Перфильева в хронике «Несколько глав из жизни графини Инны». Есть основания думать, что дочь Американца, не стесняясь, рассказала тут о происшествиях, на самом деле потрясших толстовский дом. А для вящей убедительности она поместила в хронике (в главе «Мои отец и мать») подлинные (или, скорее, близкие к подлинным) письма своих родителей.
Известно, что Лев Толстой, прочитав автобиографическую рукопись Прасковьи Фёдоровны, «не спал всю ночь» . Побаивалась печатать «вещь трудную» и сама хроникёрша. Правда о семейной жизни Американца была, что уж там говорить, слишком удручающая.
Однажды обнаружилось, что графиня систематически бьёт дворовых девушек «хлыстиком». Графу Камскому донесли об этом, равно как и о том, что под горячую руку матери иногда подвёртывалась и Инна, которая пыталась заступиться за крепостных. Оказался у Камского и пресловутый «хлыстик». А далее, по словам Инны, случилось следующее:
«Он, взбешенный, схватил хлыстик и ножик, который всегда лежал у него на столе, и вышел; с минуту я стояла в каком-то оцепенении, но, услыхав крик, побежала за ним… Мне стало страшно! Мать стояла в дверях своей спальни, перекинувшись совершенно назад, и защищалась от ножа. Я бросилась между ними, оттолкнула графиню, которая упала на пол, а ножик попал мне в левый бок и ранил меня. Отец, увидав меня, опомнился, посадил меня на стул и пошёл в свою комнату. Я держалась за бок и была в каком-то тумане, ничего не понимая. Мать подняли и отнесли на постель, а Анна, наша demoiselle de compagnie, которую я любила, как сестру, отвела меня в кабинет, где сидел отец, закрыв лицо руками, и горько плакал. Когда я его увидала, у меня невольно вырвался крик: „Господи, когда же будет конец!“, и с этим словом совершенно потеряла сознание. Вы поймёте, что происходило в доме в это время. В передней люди сидели как мёртвые; девушки суетились, перебегая от одной больной к другой…»
После этой позорной истории рассерженная графиня вознамерилась уехать «туда, откуда он меня взял», но в итоге переселилась из дома во флигель: «Она жила там месяц и в это время переписывалась со мною и отцом, но не хотела меня видеть». Затем Камская-старшая вернулась в дом, выделила себе отдельные покои и стала жить отшельницей. Её переписка с графом продолжалась; вот одна из эпистол графини - с весьма недвусмысленным намёком:
«Последний раз пишу к тебе и не смею назвать тебя мужем и другом. Ты меня видеть не можешь. Бог с тобою; на том свете увидимся. Вот уже три года, как я с тобою разлучена: не тело моё тебя любило, а душа, божественная и боготворящая тебя. Я подумала, что уже нет ли у тебя чего новенького.
Камская».
Из своего угла граф Камский слал ответные послания затворнице. Приведём образчик:
«Последнее твоё письмо убеждает меня в намерении более с тобою никогда не видаться. Оно мне доказывает, что ты решительно меня не понимаешь и понять не можешь. К тому же в этом письме есть гадости, от которых я, старый человек, краснею, и письмо твоё кинул в огонь. Разлучил нас с тобою твой адский нрав; может быть, я сам же виноват, но за то понёс сильное наказание и потому не упрекаю тебя, но вместе жить с тобою недостаёт сил. Несчастные на каторге имеют часы отдохновения, но я, вот уже около года, не имею ни одной минуты сладкого покоя. Если я по сей день не околел, то это надо приписать необыкновенному моему здоровью, а может быть, и Богу ещё угодно оставить меня на некоторое время для несчастной моей дочери.
Не трудись за меня молиться, молись за себя, но молись с сокрушённым и умилённым сердцем и смиренною душою. Тогда только молитвы приятны Богу. Молиться и питать злобу в сердце, хотя бы то было и к рабу своему, есть великое оскорбление вечной любви. Спаситель на кресте молился за злодеев.
От всей души желаю тебе успокоения.
Граф Камский» .
«Нет возможности быть нам вместе», - уверял граф свою супругу в другом письме. Однако дальше деклараций Камский не шёл: расстаться с графиней у него тоже не было возможности. И спустя ещё какое-то время Камские-Толстые опять помирились. Никто из них так и не выкинул белого флага. Граница между двумя половинами дома, двумя ратоборцами сызнова исчезла. «У них пошло всё по-старому, у меня тоже, то есть очень скверно», - подытожила свой рассказ о драме П. Ф. Перфильева . (Льву же Толстому она написала в январе 1864 года: «Прочитавши „Графиню Инну“, я думала, что ты не удивишься, что у меня нервы и здоровье плохи, а голова работает как-то болезненно» .)
А князю П. А. Вяземскому Американец едва ли не в каждом письме сороковых годов твердил во множественном числе: «Мои тебе весьма кланяются»; «Благодарим за дружескую твою точность». Или: «Жена и Поля <…> сердечно кланяются и благодарят тебя за твоё об них воспоминовение» .
О беспросветных семейных буднях, о всяческих «хлыстиках» и «ножиках» в переписке нашего героя нет ни единого намёка, ни упоминания.
Потеряв друг друга из виду после Бородинского сражения и памятной бутылки мадеры, И. П. Липранди и граф Ф. И. Толстой вновь - через три с лишним десятилетия! - сошлись весною 1844 года.
«Бывши опять в Москве и навестив А. Ф. Вельтмана, - рассказывал о нечаянном свидании Иван Петрович, - я встретил у него незнакомого старика, совершенно с седыми и густыми волосами. Хотя физиономия его казалась мне не чуждой, но я далёк был от мысли угадать, кто он. Разговор был общий. Наконец почтенный хозяин отрекомендовал нас одного другому. Почти в один голос мы спросили друг друга: не вы ли, не вы ли? и потом последовало, что в таком случае бывает. <…> Граф заметил мне, что шпензер князя до сих пор у него, что видеть его часто вошло у него в привычку. На другой день взял он с меня слово у него обедать; он пригласил ещё почтенного ветерана нашей эпохи, Ф. Н. Глинку. На другой день мы с Вельтманом заехали по дороге к Фёдору Николаевичу и вместе отправились к графу. Я его нашёл тем же: он разливал для всех суп. Разговор наш заключался в воспоминаниях о князе, о его смерти…»
Повстречаться и воскресить в памяти минувшее, посудачить о безносой седым бойцам выпало за толстовским никогда не остывающим супом, в том доме, где хранилась их общая святыня - долгоруковский ратный сюртук с характерными бурыми пятнами. Сама судьба, изощрённая сочинительница романа жизни и устроительница его композиции, верно, решила побаловать довершающего свой век отставного полковника этим свиданием, светлым и грустным, во многом итоговым.
Когда же трогательная сходка инвалидов в символическом антураже состоялась, ещё один жизненный сюжет закруглился - и, как следствие, того сугубо земного, что удерживало здесь Американца, заметно поубавилось.
«Старею, болен, глуп и сам себе несносен», - признавался граф Фёдор Иванович Толстой . Это, однако, не помешало Американцу совершить в ту пору ряд молодецких подвигов и даже очутиться «под уголовным судом» . Причём судебное разбирательство по делу отставного полковника власти, возможно, так и не довели до какого бы то ни было формального окончания.
Начнём с достаточно заурядной «толстовской дикости».
В июне 1844 года граф отправился с семейством на модные тогда Ревельские воды. Там компанию Толстым составили графиня Е. П. Ростопчина и чета Вяземских . Вера Фёдоровна и Пётр Андреевич отбыли с курорта раньше графа, в начале августа, и, как выразился позже Американец, с собою «увезли всю радость ревельской жизни». Граф Фёдор Иванович, проводив друзей, стал избегать общества отдыхающих, обходил стороной «Залон» (местный клуб), погрузился «в грустное какое-то одурение», с которым вдобавок «переплелась тоска по отчизне» .
Развлёк себя Фёдор Толстой единственно тем, что однажды заехал в рожу не угодившему ему «пруссаку буфетчику Андерсену». В письме князю П. А. Вяземскому от 23 августа 1844 года наш герой отчитался о свершённой им казни басурмана в изысканных выражениях:
«Залон так мне опостылел, что и сам буфет потерял свою привлекательность; хотя верхняя небритая губа буфетчика имела свою прелесть. Наблюдатель может и по сей день видеть на оной глубоко уязвлённой губе резкой отпечаток патриархального духа Русского человека» .
Выходка Американца не имела для него никаких последствий, чего нельзя сказать об ином эпизоде с его столь же активным участием.
Та, другая история началась задолго до «губы буфетчика» и продолжилась после ревельского инцидента - словом, она растянулась на годы.
Первая стадия толстовского уголовного дела совпала с приездом в Москву В. А. Жуковского, который 10 февраля 1841 года зафиксировал в дневнике: «У меня утром граф Толстой. Его новая история. Вероятно, опять попался. Как ни казни рука Провидения, а всё натуры не переделаешь. Того и гляди, что воротится на старое» .
В распоряжении биографа ныне есть три версии случившегося - это рассказы А. И. Герцена в «Былом и думах» (часть вторая, глава XIV), актёра А. А. Стаховича в «Клочках воспоминаний» и самого графа Фёдора Ивановича.
По Искандеру, лично знавшему Фёдора Толстого, «проделка» Американца, которая «чуть было снова не свела его в Сибирь», заключалась в следующем: «Он был давно сердит на какого-то мещанина, поймал его как-то у себя в доме, связал по рукам и ногам и вырвал у него зуб. Мещанин подал просьбу».
Некоторые детали диковинного происшествия попробовал уточнить А. А. Стахович: «После смерти страстно им любимой дочери, умной, образованной, полной талантов девушки, Т<олстой> в её память начал строить у себя в имении больницу, или богадельню, для крестьян. Подрядчик выстроил очень дурно. Вулкан забушевал, Американец по-своему распорядился с мошенником подрядчиком, он приказал вырвать у него все зубы…»
Отметим, что служитель Мельпомены не стал (в отличие от А. И. Герцена) делать из пострадавшего непорочного агнца. Стоит также подчеркнуть: ладно бы мещанин обманул графа в мелочах, - нет, он осквернил память графини Сарры Толстой. В понимании её родителя более тяжкого преступления быть просто не могло.
Из поданной Ф. И. Толстым в мае 1845 года записки на имя начальника III Отделения графа А. Ф. Орлова (она известна нам в копии ) проясняется, что помянутого московского мещанина звали Петром Ивановичем Игнатьевым. По мнению нашего героя, этого типа следовало публично наказать на городской площади. О том, какой карой он, Толстой, своевольно (действуя по принципу: «государство - это я») заменил законную торговую казнь, Американец в документе благоразумно умолчал. Хочется всё-таки надеяться, что неистовый граф удовлетворился удалением одного мещанского зуба .
Щербатый Игнатьев ответил, чем мог: он подал прошение на высочайшее имя, в котором обвинил «отставного Полковника Графа Толстого в истязании, увечье, неплатеже следуемого ему жалованья, даже в грабеже его имущества, в вещах и деньгах состоящего».
И 3 февраля 1841 года из Петербурга в Москву было послано повеление «произвести строжайшее следствие».
В записке, адресованной А. Ф. Орлову, Американец дал своеобразную оценку принятому в Северной столице решению: «Государь, увлекшись чувством известной строгой Его справедливости, поставил в уровень Полковника Графа Толстого, который некогда служил не без чести Царю и отечеству, проливал за них кровь свою, с мещанином, который по делам своим должен бы был давно пролить свою кровь на торговой площади» .
Повеление императора Николая Павловича доставили в Первопрестольную, с грозной бумагой ознакомили Американца, а тот в свою очередь рассказал о нависшей над ним беде близкому ко Двору В. А. Жуковскому. Их беседа состоялась, как видно из приведённой выше дневниковой записи поэта, утром 10 февраля 1841 года. Очевидно, пребывавший в «тревоге» Фёдор Иванович обратился к нему с просьбой о заступничестве, и добрейший Василий Андреевич, вволю пожурив старинного приятеля за очередное рукоприкладство, пообещал оказать графу посильную помощь.
Пообещав, В. А. Жуковский тут же исполнил сулёное. Спустя три дня, 13 февраля, он нанёс визит московскому гражданскому губернатору Ивану Григорьевичу Сенявину и по-свойски обсудил с ним толстовские коллизии. Губернатор не держал зла на графа Фёдора Ивановича и «дал добрую надежду» поэту. Тот, окрылённый, поспешил «с доброю вестью» к Толстому и с порога обрадовал старого шалуна. «День удачный», - отметил В. А. Жуковский в дневнике .
«Толстой задарил полицейских, задарил суд, и мещанина посадили в острог за ложный извет». Так, одной фразой, охарактеризовал А. И. Герцен следующую стадию толстовского дела. В чём-то Искандер был отдалённо прав: действительно, Американец, как мы теперь знаем, заручился поддержкой влиятельных лиц. Однако автор «Былого и дум» весьма существенно исказил ход расследования.
Оказывается, Петра Игнатьева упекли «в острог» отнюдь не в 1841 году и вовсе не за «извет» на графа Фёдора Толстого, как уверял читателей А. И. Герцен. И по срокам, и по части процедуры всё обстояло иначе.
В 1841 году мещанин «от следствия уклонился»; попросту говоря, он, почуяв недоброе, пустился в бега. В отсутствие истца разбирательство, которому российский император дал «законное направление», приостановилось. А уже готовый (при поддержке сильных заступников) оправдаться Американец оказался в двойственном положении: выдвинутые против него обвинения не были ни доказаны, ни опровергнуты.
Около четырёх лет об оскорблённом мешанине не было ни слуху ни духу. «В течение сего времени и не оставляя своего промысла, - сообщил граф Ф. И. Толстой А. Ф. Орлову в мае 1845 года, - Игнатьев оплутовал какого-то помещика Тверской губернии, откуда и препровождён по пересылке в Московскую тюрьму. Заточение Игнатьева наконец дало возможность начать следствие. Оно восприняло деятельной ход: с Графа Толстого взяты были письменные ответные пункты; он только требовал очной ставки, которая бы вполне доказала лживость доноса» .
Тут и вмешался в расследование Николай Филиппович Павлов (1803–1864), человек сомнительного происхождения, однако полномочный чиновник и писатель с именем.
Он с 1842 года служил в канцелярии московского генерал-губернатора и осуществлял «надзор за ходом арестантских дел». Периодически объезжая переполненные столичные каталажки, коллежский секретарь Н. Ф. Павлов, как сказано в солидной энциклопедии, «хлопотал об освобождении безвинно пострадавших» . Озаботился Николай Филиппович и судьбой Петра Игнатьева, стал покровительствовать угнетённой невинности, - а потом поделился с А. И. Герценом своими соображениями.
В «Былом и думах» устная повесть чиновника преобразилась в такой текст:
«В это время один русский литератор, Н. Ф. Павлов, служил в тюремном комитете. Мещанин рассказал ему дело, неопытный чиновник поднял его. Толстой струхнул не на шутку: дело клонилось явным образом к его осуждению. Но русский бог велик! Граф Орлов написал князю Щербатову секретное отношение, в котором советовал ему дело затушить, чтобы не дать такого прямого торжества низшему сословию над высшим. Н. Ф. Павлова граф Орлов советовал удалить от такого места… Это почти невероятнее вырванного зуба. Я был тогда в Москве и очень хорошо знал неосторожного чиновника» .
Версия А. А. Стаховича в данном пункте короче; в то же время она почти дословно совпадает с искандеровской: «Граф Закревский затушил это дело».
И здесь демократические изобличители Американца и высшей администрации империи поведали публике, мягко говоря, не всю правду.
Они, в частности, утаили от читателей, что «филантроп и аристократ 12-го класса» (так охарактеризовал наш герой Н. Ф. Павлова) весною 1845 года не ограничился изучением дела мещанина: он настоял на освобождении Петра Игнатьева. А мещанин, покинув узилище, поступил привычным для него макаром - «тотчас убежал».
Полиция же если и принялась искать беглеца, то весьма лениво, более для видимости.
«Следствие опять остановилось, и граф Толстой поднесь тяготится под бременем оного, не предвидя его окончания; семейство его скорбит, свобода его стеснена; он не может даже оставить Москвы, что было бы необходимо для тяжко больной его дочери, - писал Американец графу А. Ф. Орлову. - Неужели это непременный плод той справедливости, которая столь любезна сердцу правдивого нашего Царя! Но Толстой не ропщет, он только просит Начальство обратить внимание на столь вопиющее дело, благоговея пред волею и благими намерениями Государя» .
(Как и в случае 1829 года с подпоручиком Ермолаевым, наш герой позволил себе завуалированную, приправленную тонкой иронией критику тех, кого критиковать негоже.)
К сожалению, А. И. Герцен, а за ним и А. А. Стахович умолчали не только о повторном бегстве прыткого мещанина, но заодно и о том, что у толстовского дела было занятное, в корне меняющее ситуацию, продолжение.
Цитированную выше записку, адресованную А. Ф. Орлову, Американец сочинил 22 мая 1845 года. События следующего за тем дня вынудили графа Фёдора Ивановича сделать очень существенное прибавление к документу. Можно предположить, что наш герой дополнил записку в двадцатых числах того же месяца.
Вот это дополнение - одна из вершин эпистолярного творчества Фёдора Ивановича Толстого:
«Записка сия составлена 22 Мая и теперь принимает некоторое изменение. Не в укор Московской полиции, начисто объявившей невозможность отыскать бежавшего мещанина Игнатьева, Граф Толстой сам 23-го Мая среди белого дня поймал его в Московских улицах и отдал под стражу в будку, откуда и доставлен он к Московскому Обер-Полицмейстеру.
Граф Толстой покорнейше просит Высшее Начальство, как великую милость, - положить предел нежной филантропии Г<осподина> Кол<лежского> Секретаря Павлова, предписав Московским властям держать мещанина Игнатьева, может быть, связанного узами кровного родства или сердечной дружбы с помянутым Павловым, - под строгим караулом, дабы кончить почти пятилетнее следствие и тем облегчить участь Графа Толстого и, паче того, исполнить волю Государя Императора» .
Полагаем, что высшие чины тайной полиции могли и не сдержаться, прыснуть со смеху, читая такие строки.
Смех смехом, но как и когда удалось полицейским и прочим сановникам «затушить дело» Американца, начатое по повелению царя, - до сего времени не ясно.
Вскоре после отправки записки А. Ф. Орлову, 23 июня 1845 года, наш герой сообщил князю П. А. Вяземскому: «Я получил письмо от Г<осподи>на Дубельта, от имени Графа Орлова: оно весьма для меня удовлетворитель<но>, и я счёл нужным тебя об этом известить. Любезность же Дубельта совершенно замечательна, при случае вырази ему мою чувствительнейшую благодарность, - из оной, конечно, тебе принадлежит добрая половина» . (По-видимому, помянутая толстовская записка была доставлена в 111 Отделение при посредничестве вездесущего князя Петра Андреевича.)
Однако и через двенадцать месяцев, в письме от 19 июня 1846 года, граф Фёдор Иванович пенял другу, звавшему его опять в Ревель: «Ты забыл, что свобода моя стеснена, я под уголовным судом…»
Шёл уже шестой год с той поры, как граф Фёдор Толстой показал мещанину, где раки зимуют…
В общем, гладко и хлёстко получилось разве что у А. И. Герцена и А. А. Стаховича. Источники же воссоздают иную, более объективную картину: за полгода до смерти Американца дело его, несмотря на закулисные манёвры и «горячее предстательство» партизан, закрыто ещё не было и, соответственно, в середине 1846 года близкого торжества аристократической партии над «низшим сословием» не предвиделось.
«Время горячей жизни <…> невозвратно миновалось», решающая «перемена <…> висит на носу» .
Таковым, судя по письмам, было господствующее настроение графа Фёдора Ивановича в 1845–1846 годах. Поимка негодяя Петра Игнатьева - очевидно, последнее масштабное деяние Американца, его лебединая песнь.
Шутка ли сказать: он полонил неуловимого мешанина в шестидесятитрёхлетнем возрасте.
Летом того же 1845 года к нашему доблестному герою наконец-то возвратился от П. А. Вяземского альбом Полиньки Толстой. В девичий журнал князь вписал не традиционный мадригал, а длинное философическое стихотворение. «Дочь была обрадована Альбомом и восхищена твои<ми> стихами», - ответствовал граф Фёдор Иванович автору 5 сентября 1845 года .
От альбомной пьесы князя граф Толстой, конечно, пришёл в восторг - да тут же и призадумался:
Жизнь наша - повесть иль роман;
Он пишется слепой судьбою
По фельетонному покрою,
И плана нет, и есть ли план,
Не спрашивай… Урок назначен,
Концы с концами должно свесть,
И до конца роман прочесть,
Будь он хорош иль неудачен.
Иной роман, иная быль,
Такой сумбур, такая гиль,
Что не доищешься в нём смысла.
Всё по шло, криво, без души -
Страницы, дни, пустые числа,
И под итогом нуль пиши…
Многое в мастерских рифмах друга Американец вполне мог принять - и, верно, принял - на личный счёт, но только не стих
Всё по шло, криво, без души…
Нет, свою «малоутешительную» жизнь он и прожил, и доживал со вкусом, куда уж прямее и душевнее, словом - без пустот и совсем не по шло. И покидать с нулём мир, где, как постепенно узналось, есть Отечество и его враги, рай и ад, экватор, Английский клуб и камчадалы, безумные дети и умные обезьяны, придуманные величайшими гениями карты, пистолеты и вина; где любовь оборачивается ненавистью, вёдро - бурей, факт - басней и наоборот; где люди высоко взлетают и низко падают, в любых широтах пожирают себе подобных, а роз и шипов было и будет в лучшем случае поровну, - ему явно не хотелось .
Выполненный в те месяцы художником Карлом Яковлевичем Рейхелем (рисовавшим, кстати, и князя П. А. Вяземского) портрет графа Фёдора Ивановича Толстого стал впоследствии самым известным, «каноническим» изображением Американца.
Это портрет старого, утомлённого и больного, но отнюдь не апатичного, потерявшего интерес к жизни человека.
Граф Толстой запечатлён на полотне почти в той же позе, что и на портрете 1803 года работы неизвестного художника. (Тогда, как мы помним, молодой Преображенский офицер только вступил в жизнь, получил первые чины и штрафы, готовился к кругосветному путешествию.)
Его левая рука (с миниатюрным перстнем на мизинце) так же возложена на спинку кресла, столь же изыскан сюртук и ухожена седая куафюра Толстого. Ещё не потухшие глаза графа широко, как встарь, открыты и неизъяснимо притягательны. Кому-то может показаться, что источником света, озаряющего высокий толстовский лоб и его лицо, исхудалое и умное, являются как раз эти глаза, заодно сверлящие остановившегося у картины зрителя.
Трубка же, крепко зажатая в правой руке, и застывшая подле кресла собака дают наблюдателю некоторое представление о пристрастиях нашего героя.
Сравнивая портреты, созданные художниками с промежутком в сорок три года, нельзя не заметить и разности между ними. Два отличия рейхелевского творения от изображения графа Фёдора Толстого в молодости особенно существенны и красноречивы.
Прежде всего, на картине 1846 года переиначены декорации: здесь фон картины сумеречный и ровный, покойный, без былых огненных бликов - намёков на грядущие бури.
Метаморфоза произошла и с галстухом графа: в начале века он был белым, а теперь, в 1846-м, заменён на тёмный.
Столь тёмный, что издали его вполне можно принять за чёрный.
Портрет работы К. Я. Рейхеля - предпоследняя страница биографии графа Ф. И. Толстого. Перевернув её, наш герой, не мешкая, двинулся к уготованному каждому финалу…
Спустя несколько месяцев после романтической встречи с Американцем И. П. Липранди опять приехал в Москву. И старинные друзья снова сошлись. «Те же свидания, те же воспоминания; он обещал мне летом, в деревне, показать свои записки, как оказывалось, верные с моим рассказом», - сообщил в мемуарах Иван Петрович .
Однако летом 1845 года генерал-майор, обременённый делами важной службы, так и не добрался до Первопрестольной и до сельца Глебова. Позднее И. П. Липранди очень жалел об этом.
Осенью 1845 года у графа Фёдора Ивановича возобновились приступы застарелой болезни, которые быстро довели его «до крайнего изнеможения» . Зимой отставной полковник ещё кое-как держался, спорадически хорохорился, даже позировал немцу-художнику, но к весне хворь всё же «сшибла» его с ног.
Американец слёг в постель и целых четыре месяца «почти не оставлял болезненный одр». «По участию, которое ты принимаешь во мне, - писал граф, собрав остаток сил, П. А. Вяземскому 19 июня 1846 года, - уповательно, ты пожелаешь узнать и о свойстве недуга: по уверению моего врача (хотя и первоклассного, но которому я не верю), болезнь моя состоит в ревматическом поражении пищеварительного органа » .
На лето семейство Толстых перебралось в подмосковную, на свежий лесной воздух. Однако там, в сельце Глебове, Американцу становилось всё хуже и хуже. Руки не слушались его, работа над записками замерла. Вскоре он перестал подниматься, постоянно лежал на балконе, глядел, не отрываясь, в даль. Жена и дочь круглосуточно не отходили от него.
«Граф таял не по дням, а по часам; силы его совершенно оставили» .
В конце лета долго сопротивлявшаяся семья уступила настояниям докторов. Графа Фёдора Ивановича перевезли, соблюдая всяческие предосторожности, в столицу. В хронике «Несколько глав из жизни графини Инны» об этом времени написано следующее:
«Графа привезли в Москву в самом жалком положении. Он не мог уже больше сидеть, говорил как-то отрывисто, задыхался от кашля, страшно похудел и совершенно упал духом. <…> Кто видел отца месяц тому назад, уже не узнавал его по приезде в Москву. Это был остов, в котором жизнь поддерживалась только лихорадочным состоянием. Глаза его неестественно блестели, полуоткрытый рот, с пересохшими губами, просил чего-то так невнятно, что решительно не было возможности понять. Эта гордая голова спустилась на грудь, не от тяжёлых дум, а от страдания, и величественная осанка сгорбилась. Смотря на него, я приучила себя к мысли, что он должен скоро умереть…»
Только толстовские глаза ещё не сдавались…
Тайком от матери Полинька вызвала письмом из Царского Села графиню Прасковью Васильевну Толстую, и та не замедлила приехать к умирающему другу.
Теперь у постели Американца поочерёдно дежурили три самых близких ему человека.
Ночные часы обычно выпадали на долю дочери графа. «Я <…> смотрела, как он спал, только спал он не тем сном, который восстановляет человека, а тем, который отнимает последние силы, притупляя чувства и разум, - вспоминала Прасковья Фёдоровна. - Грудь его редко поднималась, и это движение сопровождалось каждый раз глухим, болезненным стоном. Боже мой, думала я, как страдания изменили его; где эта бодрость, сила нравственная и физическая? И он поддался болезни!»
Если граф не спал, то он усердно и беззвучно молился. «До последней минуты он не переставал молиться», - сообщила Авдотья Максимовна Толстая князю П. А. Вяземскому в письме от 3 февраля 1847 года и добавила: «Имею душевную отраду то, что он умер таким Християнином» .
Поздней осенью Американец решил исповедаться и причаститься. В воспоминаниях А. А. Стаховича по этому поводу сказано: «Я слышал, что священник, исповедавший умирающего, говорил, что исповедь продолжалась очень долго и редко он встречал такое раскаяние и такую глубокую веру в милосердие Божие» .
Всё было сделано, черта подведена.
До окончания Филипповского поста и до великого праздника шестидесятичетырёхлетний отставной полковник Толстой не дотянул.
В ночь на вторник, 24 декабря, граф Фёдор Иванович стал отходить. «Часам к 10-ти утра, - писала дочь, - отец начал хрипеть и желтеть; глаза его открылись и имели какой-то стеклянный вид, а руки посинели» .
И через час татуированного графа, закрывшего вежды, перенесли на стол .
В бумаге Московской духовной консистории констатировалось: граф Фёдор Иванович Толстой «скончался 24 декабря 1846 года, отпевали его в церкви Трёхсвятительской у Красных ворот» .
Погребли же нашего героя на Ваганьковском, - как и положено, на третий день, уже после Рождества. «Тот, кому случалось хоронить дорогих ему людей, поймёт то страшное чувство одиночества, пустоту сердца, которое испытываешь при входе в дом, приехав с кладбища; точно ищешь кого-то, всё слышится, будто он вас зовёт. Но потом всё вдруг исчезнет, и, опомнившись, вы поймёте своё горе», - делилась своими воспоминаниями Полинька .
Кое-кто в те печальные дни заехал к вдове и дочери «с светским участием», но вообще о толстовской смерти в городе витийствовали мало, да и витийствовали-то по-всякому.
Зато когда весть о кончине Американца дошла до В. А. Жуковского, тот сумел найти подходящие слова и отписал А. Я. Булгакову:
«В нём было много хороших качеств, мне лично были известны одни только эти хорошие качества; всё остальное было ведомо только по преданию; и у меня всегда к нему лежало сердце; и он всегда был добрым приятелем своих приятелей» .
Жаль, что строки Василия Андреевича так навеки и остались фрагментом частного, мало кому известного и ни на что не влияющего письма.
Данный текст является ознакомительным фрагментом.
Рассеянной и робкой Рассеянной и робкой Сюда ты не ходи. На наших горных тропках Ты под ноги гляди. Наверно, ты заснула, Заснула на ходу. Разрыв-травы коснулась, Коснулась на беду. Теперь он приворожен, Потупившийся взгляд, И путь найти не может По тропке той
Глава вторая. НАКАНУНЕ БУРИ - Итак, Вольфганг, я полагаю, мы начнем в том же духе, как я писал с Оскаром… «Мне хочется высказать общие соображения о принципах, лежащих в основе описания атомных явлений. Я надеюсь, эти соображения помогут привести к согласию различные, явно
Глава XIX. После бури 1В Париже была зима… Пахло печеными каштанами и тлеющими угольями в жаровнях…Слепой музыкант стоял пред Кафе де Ля Пэ и пел дрожащим голосом веселую, бульварную песенку: Мадлен, наполни стаканы И пой вместе с солдатами. Мы выиграли войну. Веришь ли ты,
Глава XIX После бури 1В Париже была зима… Пахло печеными каштанами и тлеющими угольями в жаровнях…Слепой музыкант стоял пред Кафе-де-Ля-Пэ и пел дрожащим голосом веселую, бульварную песенку: Маделон, наполни стаканы И пой вместе с солдатами. Мы выиграли войну. Веришь ли
Глава V. Начало бури Понедельник, 16 апреля 1945 годаПосреди ночи нас будит грохот. Мы под сильнейшим обстрелом. Хватаем вещи. Быстро надеваю сапоги, беру шинель и вещмешок и ныряю прямо в ночь. Земля дрожит, ночь исполнена молний и рева. В нас летят тяжелые снаряды, и всякий раз
Глава 73. Источники «Бури» Настоящих источников «Бури» мы не знаем. Однако Шекспир имел, вероятно, ту или другую литературную основу для своей драмы, ибо чрезвычайно старомодная и наивная пьеса немца Якова Айрера «Комедия о прекрасной Сидее» построена на фабуле,
Глава XIX. После бури 1.В Париже была зима… Пахло печеными каштанами и тлеющими угольями в жаровнях…Слепой музыкант стоял пред Кафе де Ля Пэ и пел дрожащим голосом веселую, бульварную песенку: Мадлен, наполни стаканы И пой вместе с солдатами. Мы выиграли войну. Веришь ли ты,
Так кто же заплатит? [Туча с грифом «секретно»] Депутатский запрос Заместителю Председателя Совета Министров СССР, председателю Бюро по топливно-энергетическому комплексу Щербине Борису Евдокимовичу, Министру атомной энергетики Луконину Николаю Федоровичу Начну с
А.С. Пушкин «Туча». Последняя туча рассеянной бури! Одна ты несешься по ясной лазури, Одна ты наводишь унылую тень, Одна ты печалишь ликующий день. Ты небо недавно кругом облегала, И молния грозно тебя обвивала, И ты издавала таинственный гром, И алчную землю поила дождем. Довольно, сокройся! Пора миновалась, Земля освежилась, и буря промчалась, И ветер, лаская листочки древес, Тебя с успокоенных гонит небес. Олимпиадное задание Проведите лингвистический анализ текста. Дайте развернутые ответы на следующие вопросы: 1.Каким чувством проникнуто стихотворение? Как построение стихотворения помогает определить настроение лирического героя? 2.Найдите в стихотворении: - стилистические фигуры и тропы; - категориальное различие и сходство времен глагола; - индивидуально-авторское сочетание слов. 3. Объясните, какова роль названных художественных и языковых средств в тексте. 4. Дайте лингвистический комментарий к словам: «лазурь, алчная, миновалась, сокройся, древес». Какие «смыслы» привносит в стихотворение употребление данных слов? 5.Является ли образ тучи в этом стихотворении традиционным для поэтического языка первой половины 19 века? Объясните вашу точку зрения. Стихотворение Пушкина «Туча» проникнуто свежестью летнего дня после грозы, пронизано солнечным светом, лишь задержавшаяся, почему-то, на небе туча «наводит унылую тень». Стихотворение «нетерпеливое»: и поэт, и природа, словно ждут, когда небо станет чистым, туча скроется за горизонтом. Интересно построение стихотворения. В первом катрене поэт точно укоряет тучу за то, что она еще не скрылась, нагоняя тоску и воспоминания о минувшем ливне. Во втором четверостишии автор вспоминает минувшую грозу, когда земля жадно глотала живительную влагу, когда ослепительно сверкала молния, звучали раскаты грома… Когда эта туча была в расцвете своего могущества. В последних четырех строках поэт обращается к туче, говорит, что ее время прошло и призывает скорее скрыться с глаз. Не случайно стихотворение так построено. I катрен повествует нам о туче, главной героине, это своеобразное «вводное» четверостишие. Здесь автор сожалеет, что туча еще омрачает «ясную лазурь» неба. I катрен - апофеоз, кульминация стихотворения. Воспоминания о вдохновляют поэта, он яркими сочными, красками рисует нам ее картину. Можно сказать, что эти четыре строки - самые агрессивные во всем стихотворении. Последний, III катрен наполнен умиротворением. Автор уже никому не грозит, а лишь уговаривает тучу скрыться. Это и есть подходящее завершение стихотворения. В стихотворении мы видим разнообразие стилистических фигур и тропов. Несмотря на то, что тема и идея стихотворения одна, каждый катрен имеет собственный стиль. I катрен - немного унылый; почувствовать его настроение помогают стилистические образы, созданные поэтом: "«унылую тень", например, или целая строка «Одна ты печалишь ликующий день». С другой стороны, это четверостишие словно подготавливает нас к следующему, более «боевитому». Здесь чувствуется и досада поэта на непокорную тучу. Это дает нам понять и обращение к туче, и троекратное повторение «одна ты». Стиль II катрена - агрессивный «боевой». Об этом свидетельствуют и некоторые словосочетания: «грозно тебя обвивала», «издавала таинственный гром», «алчную землю». Помогают нам лучше воспринять настроение катрена и повторяющиеся «рычащие» согласные в словах «кругом», «грозно», «гром». Надо заметить, что они отсутствуют в последней строке, которая является главным переходом к III катрену. Его стиль и ключевое слово - умиротворение. Автор не требует, а просит тучу: «Довольно». Стилистические образы здесь тоже спокойные. Мы словно представляем себе «листочки древес» и «успокоенные небеса». Здесь употреблены и характерные слова со словосочетаниями: «миновалась», «освежилась», «лаская листочки древес», Все это помогает нам лучше прочувствовать свежесть и стиль завершающего катрена. В стихотворении можно отметить категориальное различие и сходство глагола времен глагола. Настоящее время глагола употреблено и в I, и в III четверостишиях. Нужно заметить, что и по стилю они схожи: поэт то требует, то просит тучу не омрачать солнечного дня. Во II катрене автор употребил прошедшее время глагола, вспоминая минувшую грозу. Этим он как бы подчеркнул различие между спокойными I, III и “воинственным“ II катренами. В лирической миниатюре А.С. Пушкина «Туча» мы можем отметить и индивидуально-авторское сочетание слов. Поэт употребил здесь множество ярких эпитетов, кроме него не свойственных никому другому. Среди них выделяются следующие сочетания: “рассеянной бури”, “ясной лазури”, “унылую тень”, “ликующий день”. Заметьте: не радостный, не веселый, а именно «ликующий»(!) день. “Грозно обвивала”, “алчную землю”, “таинственный гром”, “успокоенных небес”. Данные художественные средства играют огромную роль: они помогают нам понять и прочувствовать настроение стихотворения. Они делают его богаче и ярче, Не будь их, было бы стихотворение? Давайте проведем небольшой эксперимент: из I катрена удалим лишь эпитеты. Что получится? Последняя туча … бури! Одна ты несешься по небу, Одна ты наводишь … тень, Одна ты печалишь … день. Ну разве это стихотворение? Нет, конечно. Нельзя забывать, что мы убрали только эпитеты, а что будет, если оставить стихотворение без метафор, инверсий, сравнений, гипербол?! Теперь, я думаю, ясно, что без художественных и языковых средств в стихотворении (да и прозе!) никак нельзя! 4. Лазурь - слово обозначает яркую, чистую синеву. В стихотворении это очень важное слово. Сравните: «по ясной лазури» и «по ясной синеве». Алчная - значит «жадная», это слово не менее важно в стихотворении. Миновалась - то есть минула, прошла. Это слово устаревшее, теперь не употребляется. Скройся - скройся, удались, это слово тоже устаревшее. Древес - деревьев, это слово не употребляется в современном русском языке. Эти слова, мне кажется, настраивают читателя на торжественный лад, служат для большей полноты раскрытия смысла стихотворения. 5. Думаю, да, является. Именно на начало XIX в. приходится расцвет романтизма. Ознаменовалось это восторженностью, порывистостью. Стихотворение, как говориться, соответствует. Оно проникнуто восторгом от ясного «ликующего» дня, от «ясной лазури», поэт в восхищении от природы. Да и недавнюю грозу описывает он ярко, красочно, что не менее характерно для романтизма. Стихотворение А.С. Пушкина «Туча» проникнуто чувством надежды на лучшее. Мы видим победу добра над злом. Настроение лирического героя меняется в ходе стихотворения. Сначала оно мрачное, и унылое, и печальное, но как после дождя и грома «возрождается» природа: «земля освежилась» и ветер «ласкает листочки древес», так и душа поэта становится ясной и светлой. Первой строчкой стихотворения «Последняя туча рассеянной бури!» лирический герой-автор показывает, что вся основная буря уже позади, гром, молния - все уже прошло. Значит, в композиции стихотворения словно отсутствует пиковый момент - кульминация. Последняя туча лишь остаток бушевавшей стихии. Так что все стихотворение «Туча» мы можем назвать развязкой какого-то действия: герой уже успокаивается, настроение улучшается, на душе его становится легко и свободно, да и природа постепенно оправляется от бури. В стихотворении А.С. Пушкина «Туча» мы видим художественный образ тучи. Она является совокупностью всех отрицательных эмоций автора, но в то же время туча нужна природе, траве и деревьям нужен дождь. Туча олицетворение чего-то непостоянного: вот она «издает таинственный гром», а вот уже мчится по небу, подгоняемая ветром. Итак, туча - символ непостоянности, грустная и унылая, но очень необходимая для природы. В стихотворении много интересных тропов. Например, эпитеты «рассеянная буря», «таинственный гром», «алчная земля», «ликующий день» и др. В первой строфе стихотворения присутствует анафора - единоначалие: Одна ты несешься по ясной лазури, Одна ты наводишь унылую тень, Одна ты печалишь ликующий день. Во второй же строфе мы можем заметить намеренное повторение автором гласных звуков - ассонанс. В данном случае - повторение гласного звука «О»- создает звуковой образ бури. Мы как бы слышим гром, нам страшно, и невольно вырываются звуки страха и восторга -междометия «О» и «А». Ты небо недавно кругом облегчала, И молния грозно тебя обвивала, И ты издавала таинственный гром. Описывая недавно бушующую бурю, автор использует ассонанс. Автор словно участвует в действии своего стихотворения. В третьей строфе можно увидеть индивидуально-авторское сочетание слов: «Довольно, сокройся!» Так автор словно возомнил себя повелителем бурь, приказывая туче скорее умчаться прочь. В стихотворении присутствует и языковое средство - категориальное различие времен глаголов. Автор описывает в стихотворении два действия: прошедшую бурю и оставшуюся тучку. Следовательно, властвовавшая несколько минут назад буря уже окончилась, значит и употребляет автор прошедшее время для глаголов, связанных со стихией (облегала, обвивала, издавала, пошла). Но теперь настала новая, тихая и спокойная пора, когда туча осталась одна и осуществляет последние свои действия (несешься, наводишь, печалишь). Стихотворение «Туча» относится к последнему этапу творчества А.С. Пушкина. В стихотворении изображена пейзажная картина, очень динамичная. Движение, развитие дается через антитезу, которая передается настоящим и прошедшим временем глаголов. Стихотворение состоит из трех строф. В первой строфе образ лирического героя проникнут чувством одиночества. Повторение слова «одна» и анафора стилистических фигур («унылую тень» - «ликующий день») еще раз подчеркивают чувства лирического героя. Во второй строфе лирический герой погружается в мысли о прошлом. Это передается использованием глаголов прошедшего времени («облегала», «издавала», «обвивала», «пошла»). Для придания эксцентричности, приподнятости настроения автор использует лексическую анафору (и…, и …) и частый повтор слова «ты». Также мы можем наблюдать восклицания в 1 и 3 строфе. В третьей строфе лирический герой обращается к туче («Довольно, скройся!) Эта просьба кажется нелогичной в свете произошедших событий. Но далее это объясняется использованием прошедшего времени глаголов («миновалась», «промчалась»). Очень интересна лексика стихотворения. Слово «лазурь» употреблено в значении яркого, голубого неба. «Алчная» - жаждущая, просящая влаги. В сочетании с существительным получается олицетворение. Слова «миновалась», «скройся», «древес» - архаизмы. Они используются для сохранения ритма и рифмы стихотворения. Стихотворение написано четырехстопным амфибрахием с использованием парной рифмы (мужской и женской). Образы в стихотворении являются не только символическими, но и аллегорическими. Возможно, под бурей подразумевается какое-то бурное чувство, оставившее след в душе поэта. Или это своего рода обращение к царю. Александр Сергеевич напоминает ему о декабристском восстании. Он надеется на освобождение сосланных декабристов. Если это так, то образ тучи в этом стихотворении является нетрадиционным для поэтического языка первой половины 19 века. Туча обозначала опасность («Повесть о полку Игореве», «Руслан и Людмила»). Я считаю, что А.С. Пушкин нашел новое звучание и расширил значение слова «туча». Проведите лингвистический анализ стихотворения А.А. Фета «Учись у них - у дуба, у березы». Учись у них - у дуба, у березы. Кругом зима. Жестокая пора! Напрасные на них застыли слезы, И треснула, сжимаяся, кора. Все злей метель и с каждою минутой Сердце рвет последние листы, И за сердце хватает холод лютый; Они стоят, молчат; молчи и ты! Но верь весне. Ее промчится гений, Опять теплом и жизнию дыша. Для ясных дней, для новых откровений Переболит скорбящая душа. Стихотворение А.А. Фета «Учись у них - у дуба, у березы» было написано в начале 80-х годов. Уже в 50-е годы формируется романтическая поэтика Фета, в которой поэт размышляет о связи человека с природой. Он создает целые циклы: «Весна», «Лето», «Осень», «Вечера и ночи», «Море», в которых через картины природы читатель и лирический герой постигают правду о человеке. В этом смысле стихотворение «Учись у них - у дуба, у березы» очень характерно. Неброская картина русской природы отражена в поэзии своеобразно. Поэт замечает ее неуловимые переходные состояния и как художник «рисует», находя все новые оттенки и краски. Термин «поэзия импрессионистов», применяемая к лирике Фета, как нельзя точно отражает поиски поэтов-мыслителей, поэтов-художников. Еще современники Фета, особенно Салтыков-Щедрин, подчеркивали полнейшее слияние человека с природой в его лирике. В голосе Фета слышится голос живого существа, такого, как трава, деревья, животные. Поэт может «молчать» их языком, погружаясь в статистическое созерцание. И вслед за поэтом, перед читателем возникают суровые картины дисгармонии в природе, а по-фетовски, и в душе человека. Они вызывают ряд ассоциаций: беда, неустроенность, тревога, беспокойство. Этому способствуют метафорические образы: «напрасные застыли слезы», «за сердце хватает холод лютый»; отрицательно эмоционально окрашенные эпитеты: «холод лютый», «жестокая пора», «скорбящая душа», инверсия «напрасные на них застыли слезы» Кульминация непогоды в природе связана с душевными ощущениями. В первой и третьей строфах используются преимущественно простые и простые осложненные предложения (осложнение деепричастными оборотами, однородными определениями). Вторая строфа имеет иную синтаксическую структуру: сложное бессоюзное предложение. Короткие, информативно-насыщенные предложения придают стихотворению динамику. Вторая строфа останавливает динамику стихотворения, замедляет его, в третьей строфе динамика восстанавливается. Побудительные предложения задают тон всему стихотворению, формы глаголов в повелительном наклонении придают элементы дидактического наставления, устаревшие формы слов «сжимаяся», «жизнию» придают торжественность речи. Вначале стихотворение проникнуто пессимистическими настроениями. Нагнетание трагичных мотивов особенно заметно во второй строфе, где автор позволил себе использовать лексические повторы: «сердце рвет» - «за сердце хватает», «они молчат; молчи и ты». Такой прием усиливает ожидание развязки, именно поэтому третья строфа начинается с противительного союза «но» («Но верь весне»). Союз «но» вторгается в последнюю строфу, противоречит миру неустроенности и разлада. несет в себе светлый образ красоты, гармонии. Теперь образная система служит для создания чувств другого рода - веру в торжество добра, красоты, гармонии. Возможно, Фет видел в природе то, чего ему так не хватало в жизни, в сфере человеческих отношений (многие годы были потрачены на восстановление дворянского титула, трагическая любовь к Марии Лазич). Я считаю, что данное стихотворение является ярким примером того, что Фет всю жизнь не переставал перечитывать великую и возвышенную книгу природы, оставаясь верным и внимательным ее учеником. А вслед за поэтом, природу должен познавать и читатель, потому, что в ней - ключ от всех тайн человеческого бытия. Природа - лучший учитель и наставник человека. Перед нами развернута метафора. Философско-психологический подтекст стихотворения очевиден. Дуб - символ стойкости, крепости, силы. Береза - символ жизнеспособности, противостояния невзгодам гибкости, жизнелюбия. Опорными словами являются зима - невзгоды, весна - полнокровная свободная жизнь. Речь в стихотворении, следовательно, идет о том, что человек должен мужественно сносить удары судьбы и верить в неотвратимость перемен. Стихотворение дышит движением, а ни одного слова, непосредственно выражающего движение, в нем нет. В большей степени стихотворение уникально тем, что два очень разных событийных ряда сходятся в одной эстетической реальности. Наиболее сильна в эмоциональном отношении концовка, в ней сосредоточена вся сила стихотворения. Художественный мир создан разнообразием ритмов, звуков и особым синтаксисом, т.е. напевным стилем. В первой строфе использованы назывные побудительные предложения, так как Фет стремился выразить всю сложность душевной жизни человека и природы. Во второй строфе закрывается кульминация в душе и в природе. В третьей строфе противительный союз меняет настроение лирического героя, и за картинами жестокой зимы чувствуется возрождение надежды. Стихотворение написано трехсложным амфибрахием с перекрестной ж/м рифмой. Поэт раскрепостил слово и увеличил нагрузку на него - грамматическую, эмоциональную, смысловую. При этом смысловой единицей поэтического текста является не отдельное слово и даже не отдельные слова и выражения, а весь ближний и дальний контекст. Само стихотворение представляет собой яркое лирическое переживание, мгновенную лирическую вспышку. Также в стихотворении использованы устаревшие формы: «жизнию», «сжимаяся». Чувствуется авторское присутствие: « напрасные на них застыли слезы», «скорбящая душа». Фет воспринимается поэтом-символистом, который как мудрец трагедию, боль, сострадание превращает в красоту. Именно в неистребимой способности все пропустить через сердце воспринимается его творчество». Выразительно прочитайте стихотворение И. Северянина « Тишь двоякая». Проведите лингвистический анализ стихотворения. Тишь двоякая Высокая стоит луна. Высокие стоят морозы. Далекие скрипят обозы. И кажется, что нам слышна Архангельская тишина. Она слышна, она видна: В ней всхлипы клюквенной трясины. В ней хрусты снежной парусины, В ней тихих крыльев белизна Архангельская тишина. Игорь Северянин выбрал необычное название для стихотворения - «Тишь двоякая». С одной стороны, читатель может услышать ее, тишина описана так «подробно», в ней содержится много всего, начиная от «всхлипов клюквенной трясины» и заканчивая «хрустами снежной парусины». Казалось бы, ну что особенного может быть в тишине? Но только на первый взгляд может показаться, что тишина безжизненна и уныла, не зря Игорь Северянин относился к поэтам «серебряного века», ведь он смог заставить читателя не только услышать тишину, но и «увидеть», почувствовать ее… Высокая стоит луна. Высокие стоят морозы. Анафора «высокая» довольно необычна для первых строк. Хочется поднять голову и увидеть эту луну, ощутить такой мороз. Стихотворение написано четырехстопным ямбом с использованием кольцевой композиции. Это помогает автору раскрыть идею: описать тишину так, чтобы в ней был различим каждый звук. Аллитерация звуков «ш», «ж», «х» создает эффект хруста, шороха, всхлипов. Если читать стихотворение вслух, действительно можно это услышать. Неполное предложение с пропущенными сказуемыми также помогают создать некий образ тишины. Поэт повторяет слово «слышна», чтобы еще раз обратить внимание читателей: так тихо, что тишину можно услышать. и эта всепоглощающая тишина позволяет услышать «далекий скрип обозов». Тире подводит итог всего того, что «находится в «Архангельской тишине». Интересно сравнение снега со «снежной парусиной», то есть снег белый, как парус корабля в море. Она сложна, она видна: В ней всхлипы клюквенной трясины. Двоеточие доказывает, что она действительно видна по происходящему вокруг. Эпитет «тихие» подчеркивает, что даже крылья стараются не нарушать этот покой. Сложно рассказать о тишине, если чаще всего она ассоциируется с мертвенностью, вечным покоем. Но тишина, «подслушенная» поэтом другая - это неторопливое течение жизни, сон и пробуждение, отсутствие тревожного, напряженного потока будничных дел. Использованные приемы и фигуры дополняют образ этого сложного явления, названного тишиной. Стихотворение И. Северянина «Тишь двоякая построено на системе взаимосвязанных перекликающихся образов. Важны не столько отдельные слова или словосочетания, сколько те ассоциации, которые они порождают у читателя. Мы словно окунаемся в иной мир, оказываемся в заснеженной российской глубинке, где вглядываемся и вслушиваемся в тишину, «тишь двоякую». «Говорящим» является само название стихотворения. Что значит «тишь двоякая»? И вообще, как можно тишину слышать, ведь тишина - это отсутствие всяких звуков?! А вот у Северянина эта самая тишина складывается из «всхлипов клюквенной трясины», из скрипа обозов и «хруста снежной парусины», т.е. проще говоря хруста снега под ногами. Северянинская тишина «видна»; это не безмолвие и не просто сочетание звуков, это особое ощущение, особая атмосфера, витающая над архангельскими просторами. Говорящими» являются эпитеты, используемые потом для описания представляемой им картины: «высокая луна» - это потому, что луна на севере кажется далекой, расположенной высоко-высоко на небе; «высокие морозы» - значит, морозы лютые; «всхлипы клюквенной трясины» - эта фраза повествует о многом. Во-первых, о том, что летом на болотах в архангельской глубинке растет клюква, о том, что трясина издает странные звуки, похожие на всхлипы, навевающие тоску. «Тихих крыльев белизна» - это, вероятно, сказано об ангелах, глядящих с древних архангельских икон. Из всего этого и складывается «тишь двоякая», «архангельская тишина», архангельский, ни с чем не сравнимый дух. Стихотворение написано в таком темпе, с использованием таких приемов построения фразы и предложения, что у читателя создается ощущение неспешного течения времени, покоя. Короткие законченные предложения придают определенность всему сказанному поэтом. Используется прием, когда несколько строк начинаются с одной и той же фразы (одного слова), что подчеркивает особенности описываемого предмета (или явления), и, кроме того, придает стихотворению некоторое сходство с простой, задушевной песней». Проанализируйте стихотворение, опираясь на вопросы. Чудный град порой сольётся Из летучих облаков; Но лишь ветр его коснётся, Он исчезнет без следов; Так мгновенные созданья Поэтической мечты Исчезают от дыханья Посторонней суеты. Е.Баратынский 1. О чём это стихотворение (определите тему), 2 б. его основная мысль (сформулируйте сами или найдите в строчках стихотворения). 2 б. 2. На какие смысловые части можно разделить это стихотворение? 2 б. На каком приёме оно построено? 2 б. 3. О какой «посторонней суете» говорится в последней строке? 2 б. 4. Что, по мнению автора, несёт гибель поэзии? 2 б. 5. Попробуйте одним словом определить, что «исчезает». 1 б. 6. Какие средства выразительности помогают автору передать свою мысль? От 1 б. 7. Определите стихотворный размер. 2 б.